Переворот в Нигере стал финальной точкой провальной из-за нехватки ресурсов и неоколониальных замашек французской военной операции «Бархан» в Сахеле.
В ответ на переворот французское правительство, у которого в Нигере дислоцировано 1500 военнослужащих, приостановило помощь, которая в прошлом году составила 120 млн евро, и предупредило, что примет ответные меры, если кто-либо из его граждан подвергнется нападению в ходе объявленной эвакуации. Если французские военные и вмешаются, то, скорее всего, совместно с американскими. США в Нигере располагают около 1100 военнослужащими на двух базах для дронов.
Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС), состоящее из 15 стран, в 31 июля потребовало немедленного освобождения и восстановления на своем посту бывшего президента Базума, пригрозив применить силу и прекратить поставки электроэнергии в Нигер, которая по большей части приходит с электростанций в Нигерии.
Военное присутствие Франции в Сахеле в рамках продолжавшей девять лет операции «Бархан», изначально предназначенной для обеспечения политической стабильности в регионе, добилось обратного эффекта. Переворот в Мали 2020 года и в Буркина-Фасо 2022 года свидетельствовали об общей неспособности Франции достичь своих целей, постепенно вызывая недовольство местного населения. В итоге президент Франции Эммануэль Макрон объявил о поэтапном прекращении военной операции в ноябре 2022 года.
«Нигер — последняя упавшая костяшка домино, — заявил 30 июля в интервью FT бывший сотрудник ЦРУ Кэмерон Хадсон, ныне работающий в аналитическом Центре стратегических международных исследований: Прямо сейчас ситуация на карте выглядит действительно неблагоприятной для западных интересов. Вся наша позиция в регионе находится под угрозой».
Переворот в Нигере, по уверениям французской компании Orano, которая отвечает за добычу и обогащение урана, формирование топливных элементов и захоронение отработанного топлива для АЭС, никак не повлияет на энергетическую безопасность страны. Компании принадлежит около 60% урановой шахты рядом с городом Арлит на севере Нигера, на которой заняты около 900 сотрудников, из них более 800 — граждане Нигера.
Согласно данным общественной организации Euratom в период с 2005 по 2020 годы Нигер был третьим по величине поставщиком урана во Францию и занимал долю в 17,9% от общего объема поставок (24 787 тонн). Казахстан занимает первое место с 20,1% (27 748 тонн) от всех поставок, а Австралия находится на втором месте с 18,7% (25 804 тонны). Однако в 2022 году Нигер оказался вторым по величине экспортером природного урана в ЕС с долей 25,38%. До 75% всех поставок урана в ЕС приходится на Казахстан, Нигер и Канаду. По данным Всемирной ядерной ассоциации, Казахстан на сегодняшний день является крупнейшим в мире производителем урана, на долю которого в 2022 году придется 43% всего мирового предложения.
Сильная дестабилизация в регионе не выгодна ни Франции, ни Китаю. Всего месяц назад государственная Китайская ядерная международная урановая корпорация заключила сделку с уже свергнутым правительством Нигерии о возобновлении добычи урана на руднике в Азелике, в центре страны.
Последние 10 лет на мировом рынке наблюдался избыток предложения урана, что снизило на него цены, из-за чего у производителей было мало желания инвестировать в добычу. Но теперь расширяющийся секторе ядерной энергетики в Китае может начать увеличивать мировой спрос и подталкивать цены вверх.
Сегодня Китай имеет в эксплуатации 52 реактора общей мощностью 54 ГВт, что делает его третьей ядерной страной по установленной мощности. Китайский ядерный парк молод, средний возраст АЭС составляет девять лет, и он расширяется с большой скоростью. За последние пять лет Китай ввел в эксплуатацию 21 реактор и ожидает, что его установленная мощность составит 70 ГВт к концу текущей пятилетки.
В Китае сейчас есть полностью локализованные проекты АЭС, когда как в 1990-2010 годах страна в значительной степени полагалась на иностранные технологии, включая российские (ВВЭР), французские (M310 и EPR) и американские (AP 1000).
Их новый реактор Hualong, безусловно, является производным от французских моделей, уверены журналисты французского профильного журнала по атомной энергетике Sfen-RGN. Однако юридически он считается на 100% китайской разработкой и может похвастаться уровнем локализации более 90%.