Китай возвращается в Африку

Программа экономического сотрудничества Китая с Африканским континентом восстанавливается после двухлетней паузы из-за глобальной пандемии COVID-19. Согласно данным Reuters, наблюдается рост в инвестициях, торговле и кредитованию с африканскими странами. Новый поток китайских миллиардов на новые строительные проекты, и рекордная двусторонняя торговля служит доказательством приверженности Китая к модернизации континента и развитию «беспроигрышного» сотрудничества.

Новые китайские инвестиции в Африку увеличились на 114% в прошлом году, по данным Азиатского института Гриффита. Причем на фоне энергетического кризиса устроенного западными странами, которые решили «наказать Россию» и стали уничтожать вековые торговые цепочки, Китай значительно нарастил инвестиции в африканские проекты по добыче полезных ископаемых.

Восстановление в торговле так же в первую очередь сосредоточено на нефтяных и минеральных секторах. Усилия по увеличению импорта других товаров из Африки, включая сельскохозяйственную продукцию и промышленные товары, еще недостигли необходимого уровня – пока торговый дефицит континента с Китаем резко увеличился. В 2023 году общий объем торговли Китая с Африкой достиг $282,1 млрд. Китайский экспорт на континент увеличился на 7,5% до $173 млрд, а импорт из Африки снизился на 6,7% до $109 млрд.

Китайское кредитование проектов в Африке, которое когда-то было основным источником финансирования инфраструктуры континента, пока находится на самом низком уровне за последние два десятилетия. А государственно-частное партнерство (ГЧП), которое Китай рекламирует как новый предпочтительный формат сотрудничества, в Африке очень слаб.

В результате восстановление экономических связей с континентом у Китая происходит пока в одностороннем порядке, в котором доминирует импорт африканского сырья.

Кредитование

Приход Китая в Африку произошел два десятилетия назад. В момент запуска, инициативы «Один пояс, один путь» китайские компании быстро разрабатывали и реализовывали инфраструктурные проекты по постройке портов, гидроэлектростанций и железных дорог по всему континенту, финансируемые в основном за счет государственных кредитов. По данным Глобальной китайской инициативы Бостонского университета, годовые обязательства по кредитованию достигли пика в $28,4 млрд в 2016 году.

Западные аналитики считают, что многие проекты оказались убыточными. Это привело к сокращению китайского кредитования на континенте. Затем пандемия COVID-19 заставила Китай сконцентрироваться на внутренних проблемах, и китайские строительные проекты в Африке остановились или были разорваны.

В новом всплеске внимания Китая к Африке теперь преобладает желание китайских компании получать контроль над новыми проектами через покупку акций и управлению инфраструктурой, которую они строят для по заказу африканских правительств. Цель, по словам китайских аналитиков, состоит в том, чтобы помочь компаниям выиграть более дорогостоящие контракты и, предоставить им возможность обеспечить экономическую жизнеспособность проектов.

В настоящий момент наблюдается рост кредитования компаний специального назначения (SPV), возможно, самый распространенный способ инвестиций в инфраструктуру ГЧП для китайских компаний.

Скоростная автомагистраль Найроби стоимостью 668 миллионов долларов, государственно-частное партнерство, построенное и управляемое государственной Китайской дорожно-мостовой корпорацией (CRBC), может стать доказательством новой концепции этой модели в Африке, считают в Reuters. С момента открытия в августе 2022 года платная дорога начала превосходить целевые показатели использования. Среднесуточное количество транспорта в марте 2024 уже составило 57 000 автомобилей, что превысило целевой показатель на 2049 год в 55 000, установленный CRBC в презентации 2019 года.

Но пока этот пример является скорее исключением. Пока немногие компании следуют примеру CRBC в Африке. В то время как в период с 2018 по 2021 год во всем мире около 45% китайских кредитов приходилось на SPV, в Африке этот показатель составлял лишь 27%.

Многие аналитики еще в доковидные времена указывали на ряд причин, по которым формат ГЧП в Африке будет трудно реализуемым: отсутствие законодательной базы для ГЧП во многих африканских странах и нестабильная политическая ситуация из-за которой китайские компании могут считать африканские рынки рискованными.

Инвестиции

При этом, азиатский институт Гриффита оценил общий объем участия Китая в Африке (сочетание строительных контрактов и инвестиционных обязательств) в прошлом году в $21,7 млрд, что делает Китай крупнейшим инвестором в Африку прямо сейчас.

Данные Американского института предпринимательства, показали, что в 2023 году китайские инвестиции достигли почти $11 млрд, что является самым высоким уровнем с тех пор, как он начал отслеживать экономическую активность Китая в Африке в 2005 году.

Около $7,8 млрд из них составили инвестиции в добычу полезных ископаемых, таких как медный рудник Кхомакау в Ботсване, который китайская компания MMG купила за 1,9 миллиарда долларов , а также кобальтовые и литиевые рудники в Намибии, Замбии и Зимбабве.

Инвестиции в ресурсы также стимулирует строительство инфраструктуры. В январе, китайские компании пообещали инвестировать до $7 млрд в инфраструктуру в рамках пересмотра соглашения о совместном предприятии по производству меди и кобальта с Демократической Республикой Конго.

Однако привлечь финансирование для некоторых других приоритетных проектов бывает сложно. Несмотря на успех скоростной автомагистрали Найроби, например, работы по модернизации других кенийских дорог застопорились, когда у правительства закончились деньги на оплату китайских строительных компаний.

Во время визита в Пекин в октябре прошлого года президент Уильям Руто попросил кредит в $1 млрд для завершения проектов. Представитель министерства иностранных дел Китая Ван Вэньбинь заявил, что обсуждение этого запроса продолжается.

Заключительный этап строительства железнодорожной линии, которая должна пройти через Кению от главного порта до границы с Угандой, находился в аналогичном подвешенном состоянии с тех пор, как в 2019 году прекратилось китайское финансирование. Уганда расторгла контракт на свою часть линии в 2022 году после того, как китайские спонсоры отказались от него.

Импорт сельхозпродукции

Отвечая на вопрос о сокращении кредитования африканской инфраструктуры, китайские официальные лица указывают на поворот к торговле и инвестициям, утверждая, что торговля, генерируемая в рамках проекта «Один пояс – один путь», способствует росту благосостояния и развития Африки.

На саммите в Йоханнесбурге в августе прошлого года Си Цзиньпин заявил, что Пекин выступит с инициативами по поддержке модернизации производства и сельского хозяйства на континенте – секторов, которые африканские политики считают ключевыми для устранения торговых разрывов, диверсификации экономики и создания рабочих мест.

Для многих африканских стран экспорт сельхозпродукции является одним их основных источников доходов. Китай на словах пообещал увеличить импорт сельскохозяйственной продукции из Африки. Но статистика пока говорит об обратном.

Даже несмотря на договоренности о допуске на китайский рынок кенийских авокадо и морепродуктов, поставки в Китай практически не увеличились. Жесткие санитарные нормы для продуктов становятся непреодолимой преградой для африканских экспортеров. Из экспортированных Кенией в прошлом году авокадо на сумму $151 млн только 10% было отправлено в Китай.

Несмотря на возникающие трудности и дисбалансы Китай продолжает планомерную работу по увеличению своего влияния на африканский континент. Одним их показателей этой работы является присутствие Китая в медиапространстве Африки.

Крупнейший медиа-конгломерат Китая «Синьхуа» имеет 37 представительств в Африке. Больше нет ни у одного медиаходинга мира. Другой китайский медиагигант, StarTimes, является крупнейшим игроком Китая на рынке цифрового телевидения в Африке и вторым по величине в Африке после южноафриканского DSTV. StarTimes устанавливает спутниковые антенны в 10 000 сельских домов в 20 африканских странах, подключая их к китайскому цифровому телевидению.

Многие молодые африканские журналисты проходят обучение в Китае и получают зарплату от китайских СМИ. Только в Кении в китайских медиа-агентствах работают 500 журналистов и местных сотрудников, которые ежемесячно публикуют 1800 новостей.